горячая линия:
+7 (909) 929-00-29

Об особенностях национального внедрения требований GMP на фармпредприятиях и не только

М.М. Губин, Генеральный директор фирмы «ВИПС-МЕД»,
канд. техн. наук

Итак, сейчас, в начале 2008 года, даже самым наивным производителям лекарственных препаратов (ЛП) в России понятно, что введение общеевропейских правил производства ЛП – GMP, неизбежно. Работа в этом направлении в фармацевтической отрасли идет очень активно, все предприятия прекрасно понимают, что следующую лицензию они не получат без внедрения требований GMP.

Работа по внедрению GMP начинается с проекта. Приглашается проектная организация и разрабатывает новый проект успешно работающего производства, который абсолютно никак не привязан к производству действующему. Ломать по такому проекту нужно будет все до основания, а затем все строить заново, причем будут переноситься не только стены, но и места общего пользования – туалеты, душевые, что, собственно, равнозначно переносу всех коммуникаций.

Почему же нельзя, используя наработанный опыт, ввести элементы GMP без глобальной перестройки?

Когда начинаешь у проектировщиков спрашивать, зачем же ломать все до основания – ответ очень простой: у вас все не соответствует требованиям GMP, а мы вам сделали именно так, как нужно. То, что много лет производство работало, и не было рекламаций на производимые ЛП, – этот аргумент даже не рассматривается. В большинстве голов проектировщиков и, к сожалению, еще и чиновников Росздравнадзора, – GMP является абсолютной необсуждаемой целью, которую необходимо достичь любой ценой (т.е. невзирая на цену). А цена может быть очень высокой.

Так, все же, что такое GMP (Good Manufacturing Practice)? В общеупотребительном смысле – это всего лишь хорошая (надлежащая) производственная практика, которая обеспечивает гарантированное получение лекарственных препаратов со свойствами, заложенными в нормативной документации (НД).

Таким образом, GMP – не самоцель, а лишь средство для достижения цели: производства лекарственных препаратов надлежащего качества в соответствии с требованиями, заложенными в НД, в частности, в Фармацевтической статье предприятия (ФСП).

Что такое надлежащее качество лекарственного препарата?

Качество препарата определяется эффективностью его действия, минимальными побочными эффектами и гарантированной воспроизводимостью свойств ЛП от серии к серии.

Кроме качества препарата существенное значение имеет его рыночная стоимость, определяющаяся себестоимостью, которая складывается из стоимости субстанций, упаковки, затрат на производство и капитальных затрат. Причем в последнее время в связи с активным внедрением тендерной системы закупок именно рыночная стоимость препарата является определяющей при решении о его закупке, при условии, конечно, что он зарегистрирован и его качество соответствует НД, т.е. наиболее дешевый препарат – наиболее востребованный, и это реальный рыночный приоритет качества в российском здравоохранении. Это – конечный критерий, и было бы логичным именно по этому критерию проектировать и строить производство. По логике – да. Но никакому проектировщику даже в кошмарном сне не придет в голову, что при проектировании он должен основываться на минимальной себестоимости препарата. Да и препараты, по большому счету, его вообще не волнуют. Главное для него в том, что он приводит производство в соответствие с требованием GMP.

GMP – как религия, требования – как заклинания.

Конечно, краски здесь несколько сгущены. Все-таки во главе угла при проектировании должен стоять воспроизводимый от серии к серии лекарственный препарат по свойствам, заложенным в ФСП. Тем не менее, экономическая целесообразность при введении правил GMP и разумность в принятии решений, по крайней мере, на Западе, играют существенную роль при строительстве и эксплуатации фармпроизводств.

Чтобы не быть голословным, хочу остановиться на нескольких конкретных примерах, показывающих, каким образом решаются одни и те же проблемы у нас и в Германии.

Пример 1. Окожушивание.

Одной серьезной государственной проектной организации из соседней очень дружественной республики в проект биофармацевтического производства было заложено окожушивание всех воздуховодов, которые обеспечивают подачу и циркуляцию чистого воздуха для всех чистых помещений общей площадью более 1000 м2. Протяженность воздуховодов составляла несколько километров.

Операция окожушивания, т.е. одевания поверх воздуховода стального кожуха с целью предотвратить повреждение теплоизоляции, выполняется после монтажа на воздуховодах теплоизоляции, которая накладывается на последние. Затем по месту производится окожушивание оцинкованными стальными листами. Если учесть, что высота межпотолочного пространства составляет 1,0-1,2 м, а диаметр некоторых воздуховодов 0,8 м, то цена вопроса составила бы 100 тыс. долларов и несколько месяцев работы. Единственные внятные аргументы проектировщиков: 1) это требование GMP и 2) так делается на Западе.

В сентябре этого года мы в составе российской делегации, в которую входили директора предприятий, сотрудники ВУЗов и даже сотрудники Росздравнадзора, посетили несколько фармацевтических производств в Германии. Там действительно делается окожушивание воздуховодов, но только на выходе из кондиционеров до высоты 2-2,2 м – смысл в том, чтобы не повредить термоизоляцию во время ремонтных или профилактических работ с кондиционерами. Цена вопроса – всего 3-4 тыс. долларов. Далее, на всем протяжении воздуховодов на них накладывается термоизоляция, покрытая сверху полипропиленовым слоем с отражающим покрытием.

Грамотно, разумно и экономично.

Пример 2. Кассетные потолки и встраиваемые светильники.

Та же проектная организация в классах Д и К заложила в проекте кассетные подвесные потолки со встроенными в них светильниками в пожарозащищенном исполнении класса IP-54.

Кассетные подвесные потолки – это как дорогое по стоимости изготовления и монтажа, так и очень неудобное в эксплуатации сооружение. При эксплуатации создаются проблемы с поддержанием температурных режимов в помещениях. Нами были предложены потолки из сэндвич-панелей с накладными светильниками, которые значительно дешевле, удобнее в монтаже и эксплуатации и полностью обеспечивают поддержание необходимых тепловых режимов.

Бились с проектировщиками несколько месяцев, так их и не убедили. Удалось убедить заказчика. Разница в цене только по потолкам – 65 тыс. долларов. По светильникам не убедили, хотя производство рассчитано на водные, абсолютно не горючие растворы.

Аргументация проектировщиков опять же железобетонная – это не соответствует требованиям GMP.

Обратимся к опыту фармпредприятий Германии. На производствах, которые мы посетили, в помещениях класса К вообще нет подвесных потолков, просто выведены воздуховоды, которые прикреплены к потолку. На одном предприятии даже в классе Д просто идут по потолку воздуховоды, а светильники подвешены на цепях и полностью открыты (какое там пожарозащищенное исполнение!). Причем это предприятие каждые три месяца проверяется инспекторами американской FDI, т.к. большие объемы препаратов поставляются в США. Даже в зонах C, где идет дозирование нестерильных препаратов, нет никаких дополнительных фильтров, просто они огорожены пластиковыми защитными экранами. То есть все сделано в соответствии с экономической и технической целесообразностью.

Пример 3. Парогенератор для поддержания определенной влажности.

Здесь уже представители национальной школы проектировщиков для поддержания определенных климатических режимов в классе С для розлива жидких нестерильных препаратов на водной основе заложили в проект сорокакиловаттный парогенератор. В соответствии с технологическим регламентом препарат разливается при температуре 50-60?С и производительности 2000-3000 фл./час. В этом случае происходит значительное испарение препарата. Стоит ли тогда вообще говорить о поддержании в этой зоне определенной влажности? Тем более что на качество препарата влажность в зоне розлива абсолютно никак не влияет.

И опять же совершенно безапелляционное заявление проектировщиков: без парогенератора невозможно отвалидировать систему воздухоподготовки в соответствии с требованиями GMP. Смысл в том, что для правильного составления протокола необходимо затратить на приобретение абсолютно не нужного оборудования несколько тысяч долларов и к тому же постоянно осуществлять весьма приличные затраты на эксплуатацию, которые ложатся на себестоимость продукции.

У меня есть еще достаточно много примеров бездумного исполнения проектов или их элементов, которые призваны выкачать максимум средств из фармпредприятий. И эти требования придумывают не сами проектировщики: их учат, как нужно правильно делать проекты, «добрые дяди» из цивилизованных стран. А, как показывает опыт, правила как бы для всех одинаковые, а вот требования – разные. Причем для нас они максимальны.

Думаю, что ни у кого не осталось иллюзий относительно того, ждут ли нас на Западе. Нас, российских фармпроизводителей, не просто не ждут, нас туда никто никогда не пустит, как бы мы ни изгалялись в строительстве абсолютно всего (даже туалетов) по GMP.

И речь идет уже о нашем, внутрироссийском рынке, который отечественные производители быстро и с «успехом» теряют. Так в прошлом 2006 году в стоимостном выражении продукция отечественных предприятий составляла не более 18%. Это уже крохи. Правда, пока мы берем количеством, но это тоже ненадолго, до 2010 года, когда все перейдут на GMP. А в результате этого перехода себестоимость даже ныне копеечных препаратов будет уже далеко не копеечной!

Замысел и, соответственно, действия западных экспертов от фарминдустрии понятны: они диктуют нам такие правила и требования, при выполнении которых себестоимость продукции, производимой отечественными предприятиями, была бы запредельной. При этом «добрые дяди» получают возможность практически полностью захватить наш рынок.

А реальный смысл политики нашего правительства в отношении российской фармпромышленности в том, что такой политики просто нет, да и отрасли такой для него нет. Как сказал о российской фарминдустрии один высокопоставленный чиновник, один жулик производит лекарство, второй продает, а третий выступает посредником. В общем, отрасль трёх жуликов.

Кстати, недавно к развалу отрасли очень эффективно подключился Росздравнадзор, случайно обнаруживший, что по закону о лекарствах, принятому почти десять лет назад, субстанции, оказывается, тоже являются лекарственными средствами и на них также надо иметь фармстатьи (ФС) и регистрацию. И не просто ФС, а фармстатьи предприятия (ФСП). И значительная часть препаратов перестала выпускаться.

Нужно отметить, что это оказалось существенной помощью не только нашим друзьям из Дальнего Зарубежья, у которых никто не требует ФСП на субстанции, но и бывшим нашим братьям из соседних республик, которые с успехом регистрируют и продают у нас препараты, выпускающиеся ещё со времен Советского Союза. И никто в России у них регистрации субстанций не требует. А наши предприятия стоят, т.к. нет ФСП на субстанции, оформление которых занимает не менее двух лет.

Наше предприятие непосредственно сталкивается с проявлением всех этих проблем, т.к. мы не только занимается разработкой и производством оборудования для фармацевтической и медицинской индустрии, но и, в то же время, имеем собственное производство лекарственных препаратов. В этом году два наших участка по производству лекарственных средств полностью переоснащены в соответствии с требованиями GMP. Кроме того, мы, имея лицензии на проектирование и строительство фармацевтических производств, построили и оснастили несколько предприятий также в соответствии со стандартами GMP, в частности, в Белоруссии, Грузии, Узбекистане и в России.



Конечно, выводы из этой статьи каждый сделает свои, но за Державу – обидно!